После долгих лет молчания и отсутствия в их жизни Густав Борг, некогда прославленный режиссер, чье имя когда-то гремело в театральных и кинематографических кругах, неожиданно возвращается к своим взрослым дочерям, Норе и Агнес. Его визит продиктован не раскаянием и не желанием залечить старые семейные раны, оставшиеся от многолетнего отчуждения, а сугубо профессиональным предложением. Он привозит с собой новый, многообещающий сценарий, в центре которого – сложные, многогранные женские образы, и предлагает главную роль Норе, которая, подобно отцу, посвятила себя искусству и стала театральной актрисой. Однако Нора, чьи чувства к отцу окрашены горечью прошлых обид и разочарований, решительно отвергает это предложение, воспринимая его не как творческий шанс, а как очередную манипуляцию со стороны человека, который слишком часто ставил свое искусство выше семьи. Отказ дочери вынуждает Густава искать замену, и роль достается приглашенной голливудской звезде, чье появление вносит дополнительное напряжение и ощущение чужеродности в хрупкий мир семьи. Местом действия для съемок фильма Густав избирает старый родовой дом, где выросли его дочери и где до сих пор живут Агнес с семьей. Этот дом – не просто здание, а полноправный хранитель семейной истории, воплощение памяти нескольких поколений, где каждая комната, каждая вещь пропитаны чувствами, ссорами, радостями и невысказанными словами. Превращение личного пространства в съемочную площадку становится мощной метафорой вторжения прошлого в настоящее, вынужденного столкновения с тем, что годами старались забыть или замолчать. По мере того как в доме начинается подготовка к съемкам, а затем и сам творческий процесс, границы между реальностью и игрой, между сценарием и подлинной жизнью семьи начинают размываться. Старый особняк, становясь декорацией к фильму, одновременно превращается в уникальную сцену, на которой разыгрывается другая, неподготовленная драма – драма взаимных претензий, невысказанной любви и попыток понять друг друга. Этот вынужденный совместный опыт, это постоянное, ежедневное взаимодействие на нейтральной, но в то же время глубоко личной территории, медленно и болезненно открывает возможность для диалога. Шанс, который изначально виделся лишь в успехе кинопроекта, неожиданно трансформируется в интимный и хрупкий шанс для отца и дочерей – шанс наконец-то услышать голоса друг друга, сквозь слои обиды и молчания разглядеть не просто роли, которые они годами играли по отношению друг к другу, а живых, уязвимых людей, связанных неразрывными, хоть и порванными нитями родства.