Психолог Артём Стрелецкий строит свою практику на радикально противоположном традиционным методам подходе, который он сам называет шоковой терапией. Он глубоко убеждён, что корень всех психологических проблем человека кроется в самообмане и нежелании посмотреть правде в глаза, а потому мягкое, поддерживающее сопровождение лишь затягивает страдания и укрепляет деструктивные модели поведения. Его метод – это агрессивное, почти хирургическое вмешательство в сознание клиента: вместо сочувствия он использует провокацию, вместо тактичных вопросов – жёсткие, часто оскорбительные констатации, а вместо создания безопасного пространства – намеренное и резкое разрушение зоны психологического комфорта. Артём считает, что только пережив такой эмоциональный шок, человек способен сбросить накопленные за годы защиты и увидеть свою жизнь и свои поступки без прикрас. Его циничная, но откровенная манера находит отклик у определённой категории людей, разочарованных в классической терапии, и его практика, вопреки ожиданиям, не просто существует, а активно процветает. Клиенты, прошедшие через его жёсткие сеансы, порой действительно демонстрируют breakthroughs, что лишь укрепляет Стрелецкого в правоте его спорной философии и даёт ему моральное оправдание для продолжения рискованных экспериментов над чужими психиками. Однако эта опасная игра на грани, где терапевт сознательно играет роль разрушительной силы, неизбежно ведёт к трагической точке невозврата. Уверенность Артёма в универсальности своего метода и в прочности человеческой психики оказывается роковой ошибкой. Один из его пациентов, подвергнутый особенно жёсткому и безжалостному прессингу, не выдерживает того самого «прозрения», к которому так насильственно его подталкивали. Вместо катарсиса и освобождения от лжи, человек сталкивается с такой бездной отчаяния и неприятия себя, что видит единственным выходом уход из жизни. Эта самоубийство становится страшным и неоспоримым indictment против всей системы Стрелецкого, превращая его из провокатора-целителя в фигуру, несущую прямую ответственность за трагедию. Инцидент не просто ставит крест на его карьере – он заставляет самого Артёма, возможно впервые, столкнуться с последствиями своих действий без возможности спрятаться за циничной риторикой о «жёсткой любви». Перед ним встаёт мучительный вопрос: была ли его методика в принципе терапией, или же это была завуалированная форма жестокости, самоутверждения за счёт уязвимых людей, прикрытая красивыми словами о правде? Сюжет исследует грань между помощью и вредом, между искренним желанием вылечить и профессиональной гордыней, зашедшей слишком далеко, оставляя после себя не исцеление, а невосполнимую потерю.